Перевод с румынского Антона Киселёва

Киселёв Антон родился и вырос в Кишинёве. После окончания школы переехал в Петербург, где получил высшее образование. Преподаёт в техническом вузе. Сочиняет стихи и пьесы, занимается поэтическими переводами.

 

Михай Эминеску (1850-1889) – великий румынский поэт. Эминеску (псевдоним, настоящая фамилия – Эмин, позже – Эминович), родившийся в скромной многодетной семье, в детстве обучается в гимназии в Черновцах. После этого Михай путешествует с труппой бродячих актёров, и в тот период зарождается его поэтическое творчество. Позже он продолжает своё образование в Вене и Берлине, слушая курс лекций по филологии, философии и другим дисциплинам. В 1874 году поэт переезжает в Яссы, а в 1877 году – в Бухарест. Спустя 6 лет у Михая обнаруживают психическую болезнь, которая ещё через 6 лет сводит его в могилу.

Эминеску – автор замечательных лирических стихов, среди которых особенно выделяется поэма “Лучафэрул”. Лучафэрул – название ночной звёздочки, в его поэме облекаемой в лирический облик прекрасного юноши.

Ещё в школе я впитал в себя чудесные стихи молдавских и румынских поэтов (многие из которых мы заучивали наизусть). Эминеску является ярчайшим из них, и даже улица, на которой находился мой лицей, носит его славное имя (причём лицей стоит на пересечении двух улиц – Михая Эминеску и Вероники Микле, его возлюбленной). Начав сочинять стихи, я решил взяться за поэтические переводы, обратившись, прежде всего, к поэзии родного края. Разумеется, стихи Эминеску уже давно переведены на русский язык (и многие другие языки мира), некоторые переводы его стихов вызывают восхищение: достаточно лишь упомянуть о том, что одно из стихотворений Михая Эминеску было переведено Анной Ахматовой! Поэтому мои поэтические переводы можно воспринимать лишь как новую струю, падающую из неумолчного поэтического фонтана, сотворённого гением румынского поэта!

 

— Антон Киселёв

 

 

 

Камадева

 

Как сохранить покой, любя?

Как избежать страданий, гнева?

И я призвал в мечтах тебя:

О, бесподобный Камадева!

 

Вот он пришёл, ребёнок гордый,

Верхом на пёстром попугае,

Улыбка сладкая притворно

С кораллов губ его слетает.

 

Ребёнка крылья нежно белы −

Сердец неопытных приманка −

Хранят отравленные стрелы

С брегов загадочного Ганга.

 

Одной из них в меня пустил

И поразил, не замечая.

Лишь, как полночный час пробил,

Озёра слёз я проливаю.

 

От стрел отравы изнемог.

Зачем явился мне в экстазе?

О, голубого неба бог,

Дитя несбыточных фантазий!

 

 

Венеция

 

Надменной Венеции больше уж нет:

Ни блеска, ни песен изящного бала.

На мраморных лестницах, старых порталах

Чудесных дворцов – лишь луны белый свет.

 

Вдали океан горько плачет в каналах,

Как будто роняя засохший букет

Утраченной сладости прожитых лет,

И волны бурлят у глухого причала.

 

Старинная крепость во мраке тиха,

Лишь Марка Святого пугающий лик

Чуть вздрогнет: печальная полночь пришла.

 

Тут голос Сибиллы неспешно проник,

Чья речь мелодично-нежна:

“Никто не воскреснет: юнец иль старик”.

 

 

И коли

 

И коли ветви бьют в окно,

И тополь чует дрожь,

Меня утешит лишь одно:

Ведь ты ко мне придёшь!

 

И коли звёзды озарят

Дно озера в ночи,

Тревогой мысли не горят,

И светятся мечты.

 

И коли в небе облака

Спешат к своей луне,

Воспоминания тогда

Влекут меня к тебе.

 

 

Озеро

 

Скрывают озеро леса,

Кувшинки – украшают.

Кругами плещется вода,

Чуть лодку сотрясая.

 

А я, вдоль берега бродя,

Безмолвно ожидаю:

Из тростников сойдёт Она

И с жаром приласкает.

 

Воды дрожащей робкий звук

Нас в лодке повенчает,

Но вёсла выпадут из рук,

И руль не совладает.

 

 

Мы, словно в грёзах, поплывём –

Путь освещён луною –

А мягкий ветер кувырком

Взовьётся над волною.

 

Но не приходит… Я опять

Напрасно лишь вздыхаю,

Гляжу в синеющую гладь

И лилиям внимаю.

 

 

Перламутровое оперение

 

Перламутром так сияет

Оперение её,

Под лозою засыпает,

Про своё забыв жильё.

 

Ночь нема, на небе звёзды

Всю голубку освещают.

Дремотой пропитан воздух,

Лишь ручей порой вздыхает.

 

 

Я не верю в Иегову

 

Я, признаться, не верю в Иегову –

Да и Будда Шакьямуни чужд –

В радость жизни и смерти оковы

Или даже бессмертие душ.

 

В голове всё блуждают мечты,

Ни одну не отнять у меня!

В этом мире иль вечно прожить,

Или в пропасть шагнуть навсегда.

 

Эти тайны, порою святые –

Лишь пустые слова для людей:

Эфемерны идеи любые,

Коль незыблемы глади морей.

 

И пускай нету веры во мне,

Подарите желанный покой:

В даль пойду по заросшей тропе,

Вы ж ступайте дорогой иной!

 

Стиль античный меня не пленил,

С хором классиков вряд ли сольюсь.

Как романтиком прежде я слыл,

Так навеки лишь им остаюсь!