Об авторе: Том Кобб (который выпускает переведённые им ноты под псевдонимом Халдейский Уртекст) является редактором слов, пробующим свои силы в редактировании нот. (Следующими объектами редактирования могут стать фильмы, аудио записи и генетика.) Он с детства играет на фортепиано и интересуется как можно менее известной классической клавирной музыкой барокко. Ему также нравится разыскивать редкие песни в стиле регги.

 

Всегда так получается.

Когда впервые что-то пробуешь, удовольствие от растягивания собственной оболочки, столкновения с новыми трудностями, застревания в них и преодоления означает, что ты даже не сознаёшь, что внедряешься в опасную зону ненормальной очарованности тем, о чём почти стыдно говорить на людях.

Меня зовут Том, и я получаю наслаждение, переводя старую клавишную музыку в современную нотную запись, чтобы и я, и такие же одержимые могли её играть.*

Вот, я сказал это. Клятва Анонимных Переписчиков. Не убегайте.

Я играл на классическом фортепиано с детства, но во время недавнего первого карантина-19 весьма заинтересовался исследованием композиторов, переставших быть ходовыми именами, но писавших фантастическую музыку. Когда уже справишься со своими Бахами, Бетховенами, Шопенами, Генделями, Моцартами, Шубертами и проч., становится занятней перейти к освоению окраин. Предлагаю Букстехуде, Франсуа Куперена и его дядю Луи, Фрескобальди, Фробергера, Перселла, Скарлатти и Свелинка, с чуточкой Блоу, Бойвена, Булла, Клерамбо, Фукса, Гриньи, Хасслера, Керлля, Кригера, Кунау, Мартини, Майоне, Муффата (отец и сын из шотландской семьи, каким-то образом оказавшиеся в Германии), Паради, Рамо и Трабачи. И стоит проверить Пахельбеля, который написал намного больше, чем только свой знаменитый канон.

Не поймите меня неправильно. Есть своя причина для того, чтобы Моцарт был намного известней, чем Мартини, хотя Вольфганг Амадей весьма уважал Падре. Это как слушать классические рок-альбомы или смотреть классические фильмы. Легко понять, почему люди считают, что «Револьвер» или «Крестный отец» должны занимать особое место в сердце. Но в интересах «разнообразия-справедливости-терпимости» мы, возможно, должны быть уверены, что найдётся место и для альбома «Super Ape» Ли «Скрэтч» Перри и культового японского фильма «Гок, похититель тел из ада».

Композитор-авангардист двадцатого века Эдгар Варез сказал: «Композитор настоящего времени отказывается умирать» (любимая цитата Фрэнка Заппы), но похоже, что многие из когда-то почитаемых композиторов слегка замшели, были подзабыты, разлюблены и недооценены.

Во время самоизоляции я много играл на фортепиано. Может быть, слишком много. И особенно оценил новизну исполнения произведений, которых никогда раньше не слышал. Это вызывало чувство движения даже когда всё остальное выглядело статичным, захлопнутым подо льдом. Так как изданная музыка намного дороже, чем литература, поскольку это продукт нишевый, я стал заядлым добытчиком в IMSLP.org. Это огромное хранилище не защищённой авторскими правами музыки — от средневековых рукописей, через композиторские версии собственных произведений, до печатных партитур XIX и начала XX века, до современных изданий без авторских прав, созданных пользователями и способных загружаться в формате pdf.

Поскольку мне нравится ранняя немецкая клавишная музыка, я быстро обнаружил серию книг под названием Denkmäler deutscher Tonkunst (буквально «Памятники немецкого звукового искусства»). Это великолепно изготовленные огромные тома конца XIX-начала XX века. Монумент по названию, монументален по натуре. И издания Denkmäler замечательно чётко скомпонованы, тогда как некоторые издания XIX века имеют довольно крупный шрифт, затрудняющий чтение. Представьте себе викторианские театральные плакаты. И редакционная практика того времени сводилась к тому, чтобы замызгать страницу всеми видами лишних пометок, таких как акценты и крещендо. Тот факт, что невозможно добиться крещендо на клавесине, клавишном инструменте, для которого большая часть этой музыки написана, не имел, похоже, большого значения для этих рубящих с плеча редакторов.

(Вкратце заметим, что клавесины, как и органы, имеют регистры, так что звук можно сделать громче с помощью смены регистра или подключения одновременно другого регистра, что делает гармоники звука более сложными — и насыщенность часто интерпретируется мозгом как громкость. Но в основном, как бы сильно или быстро ни нажималась клавиша, громкость ноты остаётся практически точно той же. Музыканты могли менять звук только пошагово, нежели непрерывным переходом от тихого к громкому и обратно. Вот почему клавесины и органы XVIII века иногда имели более одной клавиатуры (ручной), чтобы можно было быстрее перемещаться между различными звуковыми колоритами. Двойные ручные клавесины встречались гораздо реже, поскольку были намного дороже.)

Так как я не хотел разориться на распечатывании найденных нот, то начал играть с экрана перевёрнутого портативного прибора жены, пристроенного на пюпитре рояля, как открытая книга.

Вот так я стал пользователем IMSLP, и очень активным, но с невнятными мечтами совершить квантовый скачок самопреобразования из потребителя в участника, из пассивного в активного, чтобы и другие тоже могли получать такое же удовольствие. Затем я обнаружил бесплатную программу для нотной записи под названием MuseScore и подумал, что пришло время нырнуть в Рубикон.

Один из моих способов открывать музыку заключался в том, чтобы поинтересоваться всеми учениками И.С. Баха. Как можно представить, в интернете нет недостатка ресурсов касательно всего, что связано с Бахом, так что сделать это было довольно легко. Интересная штука в его поздней карьере, в середине XVIII века, что это было время перехода к классической музыке. Сам Бах представлял более старую традицию барокко, ценившую строгий контрапункт (музыкальные линии, противопоставленные друг другу в различных конфигурациях). Бах к концу своей карьеры считался устаревшим. Писком моды был «галантный» стиль, более мелодичный, с приоритетом поверхностного блеска. Это было первое начало классического периода, пик которого пришёлся на Гайдна и Моцарта и длился всего около пятидесяти лет до того, как Моцарт и особенно Бетховен начали устремляться к пределам классической респектабельности и порядка в зарождающейся романтической революции.

Параллельно с галантным стилем существовало другое обворожительное захолустье, странный прообраз романтической музыки XVIII века Бетховена, Шуберта, Шумана и т.д. — то, что называлось empfindsamer stil. Буквально означая «чувствительный стиль», оно характеризовалось резкими сменами настроений — аффектом, в терминологии своего времени — по ходу произведения. Этот стиль развивался в Германии, и одним из главных действующих лиц был К.Ф.Э. Бах, старший сын Иоганна Себастьяна. Ещё одной движущей силой был его брат В.Ф. Бах (сверьтесь с его Полонезами и Фантазиями).

В любом случае, в результате всего этого я увлёкся музыкой Баховского ученика Иоганна Людвига Кребса, считавшегося лучшим учеником из не носивших фамилию Бах. Он написал много органной музыки, но, как и у его учителя, в ней есть педальная партия, и я не могу этого осуществить (проект будущего года, может быть?). Так что я подумал: посмотрю-ка я его сочинения для клавишных. Большинство таковых предназначено для клавесина или клавикорда, а какие-то из поздних сочинений вполне могли быть написаны для раннего фортепиано.

Некоторые произведения Кребса написаны в стиле барокко, а некоторые в галанте. К тому же я обнаружил на IMSLP набор прелюдий, которые он опубликовал в 1740 году. Совершенно очевидно, что они были написаны в знак уважения (больше концептуально, чем стилистически) к «Маленьким прелюдиям» Баха для обучающихся. Когда я попытался играть их с первого издания, то сразу же наткнулся на загвоздку. Нижний нотоносец, содержащий то, что должно быть сыграно левой рукой, обозначен обычным басовым ключом, но верхний, как я обнаружил, представлен не в обычном скрипичном ключе соль всей современной клавишной музыки, а в ключе до (сопрановый). Это затрудняет игру, если нет особой привычки, так как левая рука действует, как обычно, но одновременно нужно мгновенно транспонировать (изменять высоту звука) то, что делает правая рука. Это как если бы половина клавиш на клавиатуре компьютера поменялась, и нужно было бы набирать текст под диктовку, одновременно пытаясь также придать ему своё собственное выражение.

Я решил перевести эти сочинения Кребса в современную нотацию с помощью MuseScore, чтобы сделать их употребимыми для себя и других. После ввода нот можно добавить орнаменты (музыкальные безделушки, жизненно важные для музыки барокко) и знаки легато (выгнутые линии на нотной странице, сообщающие о том, что следует рассмотреть данный фрагмент как фразу) по мере продвижения. После небольшой практики процесс сильно убыстряется, но всё равно отнимает немало времени.

Когда введены все ноты, наступает время для следующей и куда более длительной фазы: проверки. Она принимает различные формы. Очень удобно, во-первых, что есть функция воспроизведения и что его скорость регулируется. Довольно легко заметить, если нота звучит «не туда», и тогда можно поискать этот конкретный отрывок в источнике (что займёт сколько-то времени) и взглянуть ещё раз. Далее хорошо сравнить экспортированный файл pdf с сопрановым ключом и оригинал в сопрановом ключе — просто глядя на рисунок нот на странице, нежели слушая их. И тогда следует заключительная часть — исполнение на фортепиано собственной экспортированной версии посредством экспорта партитуры в формате pdf. Довольно волшебным образом можно мгновенно переключить правую руку с сопранового на скрипичный ключ, и все ноты перепрыгнут на свои обычные позиции. Убедившись, что все ноты верны, можно воспользоваться доступностью бесконечного разнообразия настроек. У меня уже выработалось тысячемикронное зрение следопыта, возившегося с опорными точками знаков легато, чтобы они не столкнулись с бемолями или диезами или с точками, удлиняющими продолжительность ноты — потому что алгоритм решил на этот раз не делать никаких одолжений. Зная изнанку каждой ноты, я стал ценить произведения гораздо больше, а некоторые из них даже больше, чем хотелось бы.

В целом это были довольно незатейливые произведения, чтобы справиться, хотя и они стоили многих копаний в памяти для освежения по большей части забытой теории музыки (это как вернуться к изучению грамматики собственного языка). Я решил, что теперь пора переходить на следующий уровень.

Я нашёл (опять же на IMSLP) Французскую увертюру Кребса, которой композитор отдаёт дань уважения факту написания Бахом замечательной Французской увертюры для клавишных, что в свою очередь выражает уважение французскому стилю оркестровой музыки барокко в лице таких представителей, как Рамо и Люлли. Оба произведения Баха и Кребса являются примерами сюиты — подборки сочинений в одной тональности с частями, часто основанными на различных народных танцах. И медленная увертюра прямо переходит в фугу (вид контрапункта, упомянутого раньше). Это сделало ввод более усложнённым, так как мне надо было, чтобы разные «голоса» были различимы, когда играешь. И конечно, когда изучаешь их беззвучно, если это музыкант получше, чем я. Фуги были созданы для интеллектуального наслаждения, а не просто для приятных звуков. В любом случае, это теперь тоже на IMSLP.

Теперь меня зацепило по-настоящему, и всё пошло ещё серьёзней.

Хорошо набив руку с сопрановыми ключами и изощрёнными голосами, я подумал, что было бы занятным испытанием расшифровать не «просто» старые печатные ноты, а нотную рукопись. Обнаружилось, что в Staatsbibliothek zu Berlin (Берлинской государственной библиотеке) есть рукопись шести клавишных сонат Кребса. Эти произведения до сих пор не очень известны, потому что манускрипт изначально хранился в Берлинской певческой академии, и весь её архив был вывезен из города советскими войсками в конце Второй мировой войны и вернулся только в 2001 из Украины. Он включает значительный корпус рукописей сыновей И.С. Баха.

Во всяком случае, позже мной было введено ещё много нот, и сонаты тоже были опубликованы. Недавно вышло профессиональное издание этих сонат, которое появилось вскоре после восстановления архива, но оно, конечно, не свободно от авторских прав. Моё — единственное свободное. Надеюсь, вы насладитесь и вдохновитесь.

И в как-то неуклонно-неизбежной эволюции в сторону блужданий, проработки и микрофокуса, уже успешно освоив простые произведения, я протянул руку к созданию ещё более сложного типа партитуры — сравнительного. Известно, что Кребс написал как минимум шесть партит (это первоначально название набора вариаций, но для Баха и Кребса оно стало другим названием сюиты, часто более длинной и с большим количеством частей), из которых сохранились три, и то только в рукописной форме. Большая часть музыки не печаталась, а распространялась в рукописях среди тех, кого К.Ф.Э. Бах называл Kenner и Liebhaber — экспертов и любителей. Партита ми-бемоль мажор и Партита ля минор обе имеют две разные рукописные версии. Обе более поздние версии написаны переписчиками, близкими к Кребсу; например, Партита ля минор была скопирована Кирнбергером, еще одним композитором, учившимся у Баха и в наши дни известным главным образом своей коллекцией хоральных рукописей Баха (хоралы Кирнбергера) и разработкой темперации Кирнбергера. В современных профессиональных изданиях этих двух произведений редактор решил расшифровать более поздние версии, заявив несколько двоедушно в предисловии, что ранние версии (собственно, написанные Кребсом) уже были опубликованы. Но эти издания относятся к типу викторианских, о которых я упоминал ранее, и в них есть некоторые ошибки. Так что, довольно романтично, полагаю, я пожелал опубликовать то, что должно было быть опубликовано в первую очередь. Существуют многочисленные различия между ранней и поздней версиями каждого из произведений, как в крупном масштабе (целые части добавлены или полностью изменены), так и в меньшем (альтернативные версии множества тактов). Посмотрев на несколько изданий, публикующих ossias (альтернативные версии определённых пассажей), я захотел попробовать создать такое. Это требует довольно много времени, но надеюсь, сможет увидеть свет в ближайшем будущем.

 

 

Если вы действительно решите присоединиться к Сообществу ранее анонимных переписчиков, можно поискать в RISM, огромном каталоге как печатных, так и рукописных нот, который затем связывает с учреждением-хранителем, и большая часть этих нот размещена в интернете. Доступные в цифровом виде фактически можно фильтровать.

И несколько мыслей в заключение. Позвольте мне дать себе волю поразмышлять о сходстве между редактированием музыки и редактированием слов (моей повседневной работой).

В основе лежит создание легко понимаемого текста, который читатели могут интерпретировать в соответствии со своими чувствами и жизненным опытом.

Как и любой предмет, приобретённая мудрость и идеалы изменяются с годами, и эволюционную дугу этих изменений можно проследить с течением времени, что становится настолько же интересным, как и сами тексты.

Я всё ещё учусь тонким (и, вероятно, более грубым тоже) деталям хорошей практики музыкального редактирования, поскольку в этом до сих пор вполне новичок. Но я уже успел понять, что добиться ясности можно только с помощью большой подготовительной работы, которая если и ценится, то чаще на подсознательном уровне.

Существует множество мелких сокращений и правил. Например во времена барокко, если возникали диез или бемоль (повышение или понижение ноты на полтона её нормальной высоты) при какой-то ноте, то они сохранялись у следующей или ещё одной следующей ноты той же высоты, даже если она находилась в следующем такте (в настоящее время, если знак не отменён новым, он остаётся действующим для оставшейся части такта). Позже, однако, всё усложняется, потому что в музыке XVIII века, если та же высота звука появляется, скажем, четырьмя нотами позже в такте, она обычно считается уже своей нормальной высоты (сегодня здесь стоял бы знак отмены — бекар, и иногда в музыке XVIII века он действительно присутствует). Композиторы время от времени опускали подтверждающие диезы и бемоли в такте, так что можно только гадать, намеревались они вернуть их или нет. Похоже, в XVIII веке композиторы ожидали от исполнителей, что они сами заполнят пробелы, когнитивно соединят точки. (Довольно длинный у меня получился способ сказать, что нотация требует музыкальной интерпретации, так же как любое письменное слово требует активного чтения.)

Я пытался создать то, что называется уртекстовым изданием (т.е. максимально приближенным к оригинальному тексту) и выделить изменения, пометив их синим цветом. Это вызвано тем, что во многих версиях уртекстов применялось зачёркивание для обозначения знаков легато, а диезы и бемоли помещались в скобки, но на MuseScore было сложно передать легато в виде зачёркивания. Вообще я считаю, что скобки и зачёркивания загромождают и отвлекают. Потом, однако, я решил, что исполнителю вряд ли поможет видеть, когда я вставил диез или бемоль в начале такта, потому что в оригинале этот эффект завис с предыдущего знака. Правила изменились, так что лучшей правкой будет невидимая; иначе говоря, объяснение достигается за счёт ясности.

И отношение к тексту меняется вместе с углублением понимания. То же самое с любым предметным знанием.

Даже уртекстовые издания требуют редакционной оценки. Но отличие от редактирования слов в том, что заявленная цель — привлечь внимание к внесённым изменениям. Представьте, если бы книги издавались с версией черновиков при включённом «отслеживании изменений» в программе Word: что-то глубоко нежелательное, если нет исключительного влечения к текстовому анализу.

Знаменитая шутка о бесполезности описывать музыку словами говорит, что это настолько же эффективно, как попытки станцевать архитектуру. Поэтому вместо того, чтобы продолжать свои описания, я приглашаю вас исследовать далёкие окраины классической (или любой другой) музыки и с нетерпением жду, чтобы вы поделились этим в свою очередь.

 

PS  Я только что, тоже в Берлинской государственной библиотеке, обнаружил ещё одну рукопись — Мютеля, другого ученика Баха: сюиты, сонаты и наборы вариаций. О, Боже. Вот это праздник. Прощай, отпуск!

 

PPS  Сейчас всё становится гораздо серьёзней, чем когда я только начинал думать о написании этой статьи. Я хочу отправиться в замок Альтенбург, где десятилетиями работал Кребс. Собираюсь посмотреть, смогу ли поиграть там на органе, на котором он играл, или по крайней мере сходить на концерт его музыки, исполняемой на нём. Подумываю также отправиться в отпуск в несколько европейских городов, таких, как Париж, Неаполь, Болонья и Венеция, в которых есть невероятные библиотеки музыкальных рукописей, и общаться с ними лично. Никому не говорите!

 

* Читатели, заинтересованные в дальнейшем техническом обсуждении или консультации по переписке музыки, могут связаться со мной по адресу: chaldeanurtext@gmail.com

 

Перевод с английского

 

 

Некоторые ссылки для интересующихся:

1. Мои транскрипции:

https://imslp.org/wiki/Category:Urtext,_Chaldean

 

2. Многие библиотеки делают доступ к значительному объёму своих материалов свободным для всех:

https://digital.staatsbibliothek-berlin.de/

https://digital.slub-dresden.de/en/digital-collections

https://explore.bl.uk/primo_library/libweb/action/search.do

https://collections.library.yale.edu/

https://gallica.bnf.fr/accueil/en/content/accueil-en

 

3. Ссылка RISM на Французскую увертюру Кребса:

https://opac.rism.info/metaopac/singleHit.do?methodToCall=showHit&curPos=5&identifier=251_SOLR_SERVER_2147368869

Мне понадобилось какое-то время, чтобы понять, что экземпляр этих нот хранится всего в нескольких милях от места, где я живу — в Британской библиотеке. Как только это до меня дошло, я туда пошёл. Прекрасно сохранившаяся книга с очень чётким шрифтом, но она оказалась особым библиотечным предметом, что значит, что её нельзя фотографировать.

 

4. Французская увертюра и ранняя версия Партиты ми-бемоль мажор
   (вместе с другим произведением Кребса) в исполнении Ребекки Печевски:

 

5. Страница IMSLP журнала Denkmäler deutscher Tonkunst и его преемника,
   Denkmäler der Tonkunst in Bayern:

https://imslp.org/wiki/Denkm%C3%A4ler_deutscher_Tonkunst

 

6. Австрия не хотела остаться в стороне от праздника Denkmäler, так что здесь тоже есть милая музыка:

https://imslp.org/wiki/Denkm%C3%A4ler_der_Tonkunst_in_%C3%96sterreich

 

7. И вот как это делалось до таких программ, как Sibelius и MuseScore. Издания G. Henle Verlag всегда красивы и легко читаются. Сердечная благодарность и любовь г-ну Кюнеру и его предшественникам — надеюсь, вы все одобряете то, что я затеваю.