Об авторах:

Марзие Яхьяпур — кандидат филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы факультета иностранных языков и литературы и ведущий научный исследователь Тегеранского университета, главный редактор «Исследовательского журнала русского языка и литературы», а также почётный член «Петербургского общества почитателей Ивана Бунина», «Бунинского общества России» и член «Гумилёвского общества». Лауреат Медали Пушкина 2021 г.

Джанолах Карими-Мотаххар — кандидат филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы факультета иностранных языков и литературы Тегеранского университета и председатель «Иранской ассоциации русского языка и литературы». Почётный член «Петербургского общества почитателей Ивана Бунина», «Бунинского общества России» и член «Гумилёвского общества». Член президиума МАПРЯЛ.

Аннотация: В статье рассматриваются стихи русского поэта ХХ века Константина Абрамовича Липскерова, который был знаком с творчеством Саади. Под воздействием Саади Ширази им был написан ряд стихотворений, насыщенных восточными мотивами. В своих стихах Липскеров соединяет две культуры и веру иранского и русского мыслителей. У русского поэта прослеживается такой же взгляд на Вселенную, какой был у Саади за несколько столетий до него.

Ключевые слова: Саади, К.А. Липскеров, мудрость, восточные мотивы.

 

Знаменитый персидский поэт Саади (между 1200 и 1219-1292) в разные века оказывал влияние на поэтов и писателей разных стран, в том числе и России. Его имя до сих пор на слуху в каждом уголке мира. Помимо мудрости, мыслей и идей Саади, его стиль газели также привлек внимание русских поэтов, среди них, например, Михаил А. Кузмин (1872-1936). Творчество Саади повлияло на таких великих писателей, как Лев Толстой (1828-1910), который использовал слова персидского поэта в своих произведениях более сорока раз.^[1] См. Т. 21: 671; Т. 41: 17, 134, 144, 148, 150, 170, 228, 506, 532, 540; Т. 42: 19, 172, 254, 268, 293, 456; Т. 43: 66, 73 (повтор в Т. 41:148), 136, 583; Т.44: 8, 55, 103 (Т. 42: 172), 130 (Т. 41:140), 175 (41:506), 176 (42: 254), 242, 279, 281 (41:540); Т.45: 109 (41:148; 43:73), 136 (Т. 41:228), 145 (Т. 44:279), 173 (Т. 41: 540; Т. 44:281), 355 (Т. 41:506), 356 (Т. 44: 242), 363 (Т. 44:242), 487 (Т. 41: 144); Т. 80: 298.

Большинство выражений шейха Саади, которые привлекли к себе внимание Льва Толстого, — это нравственные наставления:

— Все дети Адама — члены одного тела. Когда страдает один член, все другие страдают. Если ты равнодушен к страданиям других, ты   не заслуживаешь названия человека.

— Глупому человеку лучше всего молчать. Но если бы он знал это, он бы не был глупым человеком.

— Один святой жизни человек молился так богу о людях: «О, боже! будь милостив к злым, потому что к добрым ты уже был милостив: им хорошо потому, что они добрые».

— Если бы не жадность, ни одна птица не попала бы в сети. На эту же приманку ловят и людей.

— Наука должна быть употребляема на утверждение религии, а не на приобретение богатства.

— Кто приобретает знания, но не пользуется ими, подобен тому, кто пашет, но не сеет.

 

Также Лев Толстой писал произведения на основе рассказов «Гулистана» (перс. «Голестан»). Например, «Несчастный человек» (Яхьяпур и Карими-Мотаххар, 2022, 28).

До Л.Н. Толстого, Александр Сергеевич Пушкин (1799-1837), Солнце русской поэзии, использовал слова Саади в своих стихотворениях «В прохладе сладостной фонтанов», «Бахчисарайский фонтан», «Фази́ль-Хану» и в романе в стихах «Евгений Онегин». В стихотворении «В прохладе сладостной фонтанов» стихи Саади он называет «златыми»:

 

На нити праздного веселья

Низал он хитрою рукой

Прозрачной лести ожерелья

И чётки мудрости златой. (А.С. Пушкин, «В прохладе сладостной фонтанов», 1828)

 

Пушкин очень высоко ценил мудрость Саади, «восточного краснобая». Для русского поэта слог Саади был «гремучим жемчугом», и никто «не вымышлял с такою силой; Так хитро сказок и стихов». (Яхьяпур М. https://literaturatmcodneoba.tsu.ge)

Иван Алексеевич Бунин (1870-1953), поэт Серебряного века, находившийся, по его собственному признанию, под сильным влиянием стихов Саади, также сравнивал слова персидского поэта с жемчугом, что делало его стихи богаче: «Шейх Саади, — да будет благословенно его имя! — шейх Саади, — много его жемчужин нанизали мы рядом со своими на нитку хорошего слога! (Бунин, 1987–1988, т. 3, с. 175) По словам Муромцевой-Буниной, И.А.Бунин в свои поездки на Восток всегда брал с собой «Гулистана» Саади. А сам поэт сказал: «В пути со мною Тезкират Саади, усладительнейшего из писателей предшествовавших и лучшего из последующих, шейха Саади Ширазского, да будет священна память его!» (там же, с. 500). В своих произведениях Бунин нередко употребляет мистические и суфийские слова и выражения, такие как: «наставник», «Симаа» (Музыка Мира), «мистицизм», «башня Маана» (Созерцание), «состояние души», «искатель», «совершенство», «экстаз» и т. д. (цит. по статье: Яхьяпур М., Карими-Мотаххар Дж. Иван Бунин и восточная мистика).

О причине интереса к Саади справедливо сказал русский востоковед И.С. Брагинский: «Творчество Саади привлекало своей искренностью в понимании человека». Брагинский так пишет о поэзии Саади: «Философско-дидактическая поэзия и является уделом Саади. В центре его внимания — высоконравственная, доброжелательная личность. Пишет ли он касыды, лирические газели, сборники притч и назиданий — он имеет всегда в виду одно — изобразить свой идеал: человека душевной красоты (курсив И. С. Брагинского)». (Брагинский, 1990, С. 207)

Кроме того, о Саади писали многие русские поэты-писатели, такие как: А. Шишков, Е. Баратынский, Д. Кедрин, С. Есенин, С. Липкин, П. Ободовский, Д. Ознобишин, И. Северянин, И. Сельвинский, А. Сурков, Л. Якубович и многие другие. Восток, и в частности иранский мир, для русских поэтов-писателей не является «чужим».

Здесь мы остановимся на стихах русского поэта ХХ века К.А. Липскерова, который был знаком с творчеством Саади и даже владел персидским языком, переводил стихи Саади с персидского на русский язык.

Константин Абрамович Липскеров (1889-1954) — поэт, переводчик, драматург и художник ХХ века, свободно владевший грузинским, азербайджанским, армянским и персидским языками. Он перевел с персидского на русский стихи иранских поэтов Саади, Низами («Хосров и Ширин»; «Искандернаме») и газели Хафеза. Он был близок к акмеистам. В начале 1914 года Осип и Лиля Брик взяли его с собой в путешествие по Средней Азии. Эта поездка оказала большое влияние на молодого поэта и его творчество. Он погрузился в эмоциональную атмосферу Востока.

Среди стихов Липскерова «Песок и розы» (1916), «Туркестанские стихи» (1922), «Морская горошина» (1922), «Золотая ладонь» (1916–1921) и «День шестой» насыщены восточными мотивами. Он также является автором стихотворного рассказа «Другой: Московская повесть» (1922). С начала двадцатых годов поэт обратился к драматургии. Его первая пьеса — «Карменсита и солдат» (1924). За ней появилась рифмованная драма «Морская горошина» (1925). Такое же название  носит сборник его стихов.

Стихи «Что вздыхать мне об усладе?», «Ширазские розы», «Продавец книг» и «Песня» написаны в честь Саади и в знак понимания и сочувствия поэту Персии.

В первой строфе стихотворения «Что вздыхать мне об усладе?» русский поэт по неизвестным причинам упоминает имя Зенги. Может быть, он ссылается на содержание предисловия к «Голестану» шейха Шираза, которое посвящено Абу Бакру Саду бину Зенги.

 

Что вздыхать мне об усладе?

Звоны тягостны деньги,

Внемлю старому Саади,

Сыну мудрому Зенги.

Молвил сладостный Саади:

«Юным денег не хранить,

Бесталанный лишь в ограде

Станет злато хоронить».

Говорил ещё Саади:

«В жизни вечная ли гладь?

Всё уйдёт…» Чего же ради

Мне тебя не целовать?

 

Строки «Юным денег не хранить, Бесталанный лишь в ограде, Станет злато хоронить» взяты из второй главы «Бустана» Саади.

 

В стихотворении «Ширазские розы» (Подражания «Гюлистану» Саади) русский поэт ссылается на слова из предисловия к «Голестану». Используя речь Саади, он пишет стихотворение в форме диалога, чтобы придать ему живой характер. Все слова в кавычках взяты из «Голестана» Саади. В «Голестане» персидский поэт говорит о вечном и вещном. Розы скоро умрут, а его «Голестан» («голестан» в переводе с персидского — сад цветов) — неумирающий и вечный.

 

Ширазские розы

(Подражания «Гюлистану» Саади)

 

В саду за городом, где прядал по руслу

Ручей серебряный, шейх в шёпотной прохладе

Промолвил спутнику: «Скажи, чего же ради

Ты полнишь розами узорную полу?

Ты чашу хрупких нег поставишь на полу —

К утру цветы умрут. Не доверяй усладе

Быстротекущего». — «Что ж делать мне, Саади?» —

«О друг… — И луч скользнул по старому челу. —

Тебе и родине — народ в ней стал угрюмей —

Я книгу соберу. Я розами раздумий

Наполню рукопись. Пускай мой сгорблен стан —

Не будет осени в цветах многообразий». —

«Я опростал полу!» — «Получишь Гюлистан:

Сады нетленные рождаются в Ширазе».

 

В стихотворении «Продавец книг» Липскеров выразил атмосферу восточного общества. Продавец книг сидит на коленях перед мечетью и продает две книги: одна — великая книга, то есть Коран, которая является джихадистской в различных социальных аспектах, а другая — маленькая книга, то есть стихи Саади. Русский поэт считал книгу Саади маленькой по сравнению с Кораном, но обе книги он называл вечными товарами и считал, что Создатель — хранитель таких товаров:

 

В товар свой вечный верит он: Создатель

Хранит его. Внезапный покупатель

К нему с седла склоняет пыльный стан.

(Яхьяпур и Карими-Мотаххар, 2019, 94)

 

Продавец книг

 

Сидит, склонив обритые виски,

Скрестив ступни, раздвинувши колени.

Над ним навеса сладостные тени,

Вокруг него книг тесных корешки.

Пред ним эмалей синие куски,

Мечети бирюзовые ступени.

И прах взметая туфлями от лени,

На осликах пасутся старики.

В товар свой вечный верит он: Создатель

Хранит его. Внезапный покупатель

К нему с седла склоняет пыльный стан.

И смотрит он, держа ребёнка сзади,

Большую книгу — яростный Коран

И маленькую — песенки Саади.

(Из книги «Песок и розы». «Альциона». 1916)

 

Главный мотив стихотворения Липскерова «Песня» — любовь. Герой произведения рассказывает об опасностях забытой шумной жизни и восхваляет сладкий красный цветок страсти и поцелуя, говоря, что их хвалили также Саади и Соломон (по перс. Сулейман). Он считает, что за всё быстротечное время он не нашел ничего слаще этого. Все склоняются перед благоухающей чашей Всемогущей любви. Века меняются, и время летит быстро, и земля стремится к новым горизонтам, но сердце в поисках человеческой любви постоянно и неизменно.

 

Песня

 

Многошумной жизни я забыл угрозу.

Воспеваю страсти сладостную розу.

Поцелуев росных что равно усладе?

Сулейман воспел их, их воспел Саади.

Времена мелькнули. Что нашли мы краше?

Припадаем все мы к ароматной чаше.

Пусть земля стремится к новым сменам века, —

Все на том же месте сердце человека.

 

В наше время многовековые культурные связи между Россией и Ираном переживают очередную стадию качественного роста. И, как и в прежние времена, главным индикатором развития культурного взаимодействия народов предстают достижения в литературной сфере.

Итак, рассматривая стихи Липскерова, мы видим, что русский поэт, помимо использования мыслей Саади, обращал внимание и на мотивы стихов ширазского поэта, а в своих восточных стихах он сочетает культуру и веру двух наций. У русского поэта прослеживается такой же взгляд на Вселенную, какой был у Саади за несколько столетий до него.

 

Литература

 

1. Брагинский И.С. 12 миниатюр. М.: Худож. лит., 1990. 284 с.
2. Бунин И.А. Собрание сочинений: в 6 т. М.: Худож. лит., 1987–1988. Т.3. Произведения 1907–1914. 671 с.
3. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90 тт. Юб. изд., М., Л., 1928–1958. https://tolstoy.ru/creativity/90-volume-collection-of-the-works/1008/
4. Яхьяпур М., Карими-Мотаххар Дж., Саади и русские поэты, Тегеран: Тегеранский университет, 2-ое изд., 2019, 200 с. (на персид. и рус. яз.).
5. Яхьяпур М. Мудрость Шейха Саади в речи русских писателей (на примере творчества И.А. Бунина), https://literaturatmcodneoba.tsu.ge/VI%20simp-tezis.pdf
6. Яхьяпур М., Карими-Мотаххар Дж., Иван Бунин и восточная мистика // Quaestio Rossica. Т.9. 2021. № 2. С. 533–546. DOI 10.15826/qr.2021.2.594.
7. Яхьяпур М., Карими-Мотаххар Дж. (Yahyapour, M., Karimi-Motahhar, J.), Мотивы притчи «Несчастный человек»: Л.Толстой и «Гулистан» Саади, XXXVIII Международные Толстовские чтения «Л.Н. Толстой в сознании человека цифровой эпохи», посвященные 194-летию со дня рождения писателя. 9 сентября 2022, С. 28–30, Тула, Россия. (на рус. яз.).

 

^[1]              В «Круге чтения», опубликованном в 41 и 42 томах, Л. Н. Толстой объединил самые мудрые афоризмы, мысли и высказывания выдающихся деятелей культуры всего мира и всех эпох, с глубокой древности до середины XIX века. (https://tolstoy.ru).

Слова Саади иногда повторяются в разных томах ПСС Л.Толстого. Все повторы (том и страница) указаны в скобках.