На базе многочисленных документальных данных различных эпох и культур при последующем подтверждении современными лабораторными опытами в хроматизме было установлено, что при нормальных условиях существования в интеллекте женственной модели доминирует сознание, в мужественной же – подсознание. При этом переход к экстремальным условиям меняет доминирующий принцип: в женственном интеллекте начинает главенствовать бессознание, тогда как в мужественном управление передается, наоборот, сознанию. Говоря о механизмах творчества, следует помнить, что ни для кого не является открытием тот неоспоримый и широко известный факт, что сознание настроено по отношению к истинному творчеству исключительно оппозиционно. Ибо сознание, сохраняющее традиции, порядок родовых и общественных установлений, категорически не может смириться с их попранием и разрушением – это противоречило бы его функции.

В самом деле, раньше семиотики полагали, что и цвета, и любые чувства и ощущения, связанные с индивидуальным сознанием, в том числе воприятие и интерпретация цвета, приобретают отличающую их неповторимость и поэтому весьма сложны, если не невозможны, для передачи в пространстве и времени. Так, Г. Фреге писал¹: «Никто не имеет моего представления о предмете (‘my idea’), но многие люди могут видеть тот же самый предмет. Никто не чувствует моей боли (‘my pain’). Кто-то может сочувствовать мне, но все же моя боль принадлежит только мне, а его сочувствие – ему. Он не ощущает моей боли, а я не чувствую его сострадания»². С другой стороны, реакции, например, психогенной боли издревле неизменно характеризовались цветами предпочтений в конкретной – красной – области спектра, в отличие от здоровых, где преобладали синие цвета. Полученные исследователями данные позволили полагать, что существует связь между психогенной болью (включающей беспокойство, а также изменения в функциональном состоянии центральной нервной системы) и ее цветным отражением³.

Как известно, сохранение традиции в нормальных условиях существования общества всегда было заботой женщины, отвечало ее роли. Не удивляет, что изучение цветового словаря среди англоязычных респондентов различного пола, возраста и рода занятий выявило, что в среднем женщины имеют более обширный цветовой словарь, чем мужчины⁴. Эта особенность, возможно, связана и с тем, что в цветовом зрении у различных людей участвует от двух до четырех типов цветоощущающих приемников: индивиды с двумя страдают дальтонизмом (примерно 8% человечества, причем преимущественно мужчины), с тремя – обладают нормальным зрением, а с четырьмя – около 10 % людей, представленных исключительно женщинами⁵. Косвенно об этом же говорит и анкетный опрос англичан 1992 г., который выявил 210 положительных ответов от женщин (утверждавших, что цвето-звуковая синестезия это нормально ), и только 2 подобных ответа от мужчин⁶.

Из рис.1 непосредственно следует, что для достижения цели нашей работы желательно обратить внимание именно на ‘свершающееся’ между сознательным и идеальным планами архетипической модели интеллекта, не увлекаясь исключительно «абстрагированными понятиями» материального плана.

Например, при бытовом уровне обмена информацией (рис. 1а) происходит своеобразная смена ее акцентов, или, строго говоря, содержательных планов контекста, то есть получается система постоянно конвертируемых отношений между представлением сознательного плана (формой, заложенной в концепте) и содержанием предмета сообщения, отвечающего данному концепту в идеальном плане (образом). Поэтому-то идеальный план обозначал в «Хроматизме мифа»⁷ именно этот аспект контекста – многозначный, индивидуальный, правополушарный подсознательный. А к материальному плану, соответственно, отнесены однозначные, обыкновенные, левополушарные понятия, полученные путем трансформации контекста плана сознания.

 

	a		b		c

Рис.1. Хроматические схемы бытового (а), формального (б) и творческого (c) мышления
Почти любое понятие материального плана может включать посредниками и сознательный, и идеальный планы, но не всякий образ идеального плана подлежит пониманию в материальном. Иначе говоря, понятия идеального плана, взятые вне контекста, для плана материального – из-за индивидуальности переработки информации правым полушарием – могут оказаться на уровне образов, но не понятий, тогда как понятия, полученные путем переработки той же информации сознательным планом, окажутся именно понятиями в силу их семантической близости с материальным планом.

Если размерность «природы» (Ма), по определению, равна размерности информации (I), то размерность ‘слова’ (Мт) относительно идеального плана (Id) архетипической модели интеллекта (АМИ) приобретает размерность потенциала (Мт= Id/Ма [L2T-2]), тогда как относительно синеального, бессознательного (S) плана АМИ – размерность энергии, эмоций, по П.В. Симонову (Мт=S/Ма [L2IT-2]). Иначе говоря, относительно идеального плана ‘слово’ более материально, но относительно синеального – более идеально из-за включения информации в формулу размерности. При творческом процессе мы можем учитывать отношение между доминантными и субдоминантными компонентами интеллекта в зависимости от гендера (психологического пола). Так, в «женском» интеллекте при условиях творчества доминирует синестетический план (Мт(f) = Ма S/Id [I2]), что было соотнесено нами в «Светоцветовой терапии»⁸ с «интуицией», которой, в самом деле, чаще всего характеризуется женщина. С другой стороны, в «мужском» интеллекте доминирует идеальный план, дающий соотношение (Мт(m) = Ма Id/S [I0]), размерность которого можно, по-видимому, интерпретировать как «абстракцию», элиминирующую какую-либо конкретную информацию.

Вспомним в этой связи, что Артур Шопенгауэр присваивал формально-логическим обобщениям термин «бесцветные понятия», а Мартин Хайдеггер называл их «дешевейшим из всех мыслительных средств» . Поскольку же формальная логика умерщвляет все живое из действительности при ее абстрактном представлении, то это и приводит к отмиранию, пренебрежению, исчезновению, истреблению всех признаков, не включенных в абстрактное понятие.

Вместе с тем, сопоставление этих тезисов с принципами формального мышления на рис. 1b, казалось бы, дает выражение M(form)=Mа=Мт с размерностью информации ([I]).

Однако вспомним постоянные обращения Л. Витгенштейна к «указаниям» формальной логики, но никак не к их значениям. Известное утверждение немецкого философа «О чем невозможно говорить, о том следует молчать» часто воспринимается как отказ анализировать то, что находится за рамками формы. В то же время Витгенштейн помещает в центр внимания индивидуализированность прочтения одного и того же образа, видя в ней способность «показать мухе выход из мухоловки», то есть подсказать путь освобождения от подмены жизни тупиковыми научно-философскими представлениями о ней. Действительно, если в человеческом разуме до сих пор сохранялась древнейшая способность оперировать иррационально-визуальными образами, то вряд ли она может быть стерта рациональными понятиями, манипулировать которыми заставляет нас современная цивилизация. Это дает нам наглядное представление о так называемой (феминистками) «патриархатной» тенденции сегодняшней науки, где ‘чувственность’ истреблена в любом ее проявлении. Иначе говоря, цивилизация все еще упорствует в стремлении сделать так, чтобы не компьютер был уподоблен нам, а мы – компьютеру.

Вместе с тем, в литературе до сих пор не проводится различение между логиками формального мышления как отработанных умственных навыков по усвоению сугубо понятийной связи с объектом (вещью) (Рис.1b) и творческим мышлением ощущениями, образами (Рис.1c) до их понятийного представления. Рис.1b наглядно демонстрирует нам, что здесь, с одной стороны, интеллект пренебрегает самостоятельными усилиями по выработке нового знания (формальное мышление сохраняется лишь как внешнее «проявление активности» при усвоении знаний о вещи ), а с другой стороны, творческое мышление вооружается новым средством, ведущим к расширению его возможности в креативной практике (Рис.1c).

 

Рис.2. Семиотический треугольник Г.Фреге	Рис.3. Хроматический ромб Н.Серова

 

Истинное творчество, то есть создание никому ранее неизвестного и логически невыводимого, мы можем соотнести с условиями виртуального пространства существования. Вряд ли кто усомнится, что женщине-творцу требуется трансцендентный переход от предикатов сознания через идеальное, что единственно и приводит к возникновению истинного понятия материального плана архетипической модели интеллекта. Соответственно, мужчине-творцу приходится постоянно вынашивать свои образы идеального плана в женственном плане сознания, только после чего и рождаются истинные идеи. Если же мы сопоставим значения известного семиотического треугольника Г. Фреге (Рис.2) с полученными выше соотношениями гендерных доминант в хроматическом ромбе (Рис.3), то придем к релевантному пониманию того факта дифференциальной психологии, что именно маскулинным женщинам наряду с фемининными мужчинами удавалось достигать «запредельных» высот истинного творчества.

Легко видеть, что систематизация гендерных различий по планам архетипической модели интеллекта весьма актуальна для разработки многих проблем антропологии. Ибо в отличие от маскулинного типа интеллекта, природой и социумом предназначенного для действий в экстремальных условиях, фемининному типу в тех же условиях, как правило, не требуется включения маскулинных концептов воинственности, агрессивности, макиавеллизма и т.п. С другой стороны, женственности всегда требуется «вдвое» большая социальная поддержка, чем мужественности. По природе своей, как показало множество документов, приведенных в «Цвете культуры»⁹, разум женщины традиционно включает душу и тело, а мужчины – преимущественно дух.

Итак, известное линейное «противопоставление двух полов» может быть релевантно выражено лишь в многомерном хроматическом представлении АМИ/АМИГО (архетипическая модель интеллекта с гендерной ориентацией), которое адекватно передается только цветовым телом либо цветовым кругом – они всесторонне описывают принципы взаимной красоты и пользы при гармоническом сосуществовании потенциальных партнеров в гендерных образах бытия. Цветовое же тело в виде хроматического ромба показало себя и весьма удобной информационной моделью для описания семиотических постулатов теории творческого/бытового мышления.

Вообще говоря, именно в целях адекватного познания законов исторической культурологии, а ещё больше – реальной жизни, давно требовался релевантный коррелят для идеального. Таковым, как нас убеждает многолетний опыт теоретических и практических исследований, тысячелетиями являлся цвет в его канонизированных человечеством формах. В удивительно точном соответствии с этим звучат слова Винсента Ван Гога¹⁰: «Законы цвета невыразимо прекрасны именно потому, что они не случайны».

¹ Frege G. Collected Papers on Mathematics, Logic, and Philosophy. / Ed. by B. McGuinness, trans. by M. Black a.o. – Oxford: Basil Blackwell, 1984.- 412 p:361.

² цит. по: Величковский Б.М., Когнитивная наука, в 2 т. М.: Смысл, 2006, Т.1. — 448 с.:63.

³ Ishinova V.A., Svyatogor I.A., Reznikova T.N. Features of Color Reflection in Psychogenic Pain in Patients with Somatoform Disorders during Psychotherapeutic Treatment // The Spanish Journal of Psychology, 2009, V. 12, N. 2, р.715-724.

⁴ Дмитриев С.В. Цвет в траурной обрядности народов Средней Азии. // История, археология, культурная антропология и этнография.– М.: Наука, 1996, с. 345-351; Самарина Л.В. Гендерный диморфизм в цветовой терминологии народов Кавказа. ЭО, 2010 г., № 1, с.67-83; Simpson J., Tarrant A.W.S. Sex- and age-related differences in colour vocabulary. Language & Speech, 1991, V.34, p. 57-62.

⁵ Caulfield H.J. Biological color vision inspires artificial color processing.// spie.org, 12.12.2010; Roth M. Some women may see 100 million colors, thanks to their genes / Pittsburgh Post-Gazette, 09/15/2010.

⁶ Gage J. Color and meaning. Art, Science and Symbolism.– L.: Thames & Hudson, 2000. — 320 p:268.

⁷ Серов Н. «Хроматизм мифа».– Л.: Васильевский остров, 1990. 352 с.

⁸ Серов Н. «Светоцветовая терапия».– СПб: Речь, 2001. — 256 с.

⁹ Серов Н. «Цвет культуры. Психология, культурология, физиология». СПб: Речь, 2004. — 672 с.

¹⁰ Ван Гог В. Письма. – Л.-М.: Искусство, 1966. – 604 с:217.