КУЛЛЭ ВИКТОР АЛЬФРЕДОВИЧ (р.1962) — поэт, переводчик, литературовед, эссеист. Защитил первую в России диссертацию по поэзии Бродского (1996), комментировал его Собрание сочинений. Автор книг стихов «Палимпсест» (2001) и «Всё всерьёз» (2011), публикаций в периодике. Член Российского ПЕН-центра.

Лауреат премий журнала «Новый мир» (2006), итальянской премии “Lerici Pea — Mosca” (2009), премии имени А.М.Зверева журнала «Иностранная литература» (2013).

Автор сценариев к документальным фильмам о М.В.Ломоносове, А.С.Грибоедове, М.И.Цветаевой, В.С.Варшавском и др.

Переводчик Книги Псалмов, поэзии Омара Хайяма, Уильяма Шекспира, Джона Донна, Чеслава Милоша, Дерека Уолкотта, Шеймуса Хини, Томаса Венцловы, Янки Купалы, Василя Симоненко, Бойко Ламбовского. Автор переводов на русский язык полного корпуса стихотворений Иосифа Бродского, в оригинале написанных по-английски, и полного корпуса стихотворного наследия Микеланджело Буонаротти.

Составитель легендарного сборника поэзии «Латинский квартал» (1991) и антологии «Филологическая школа» (2006). В настоящее время работает над подготовкой к изданию академического собрания сочинений Булата Окуджавы, томом Юрия Левитанского для «Библиотеки поэта» и полным собранием литературного наследия Владимира Уфлянда.

---

 

* * *

 

Зарифмованной ахинее

не осилить обставшую тьму.

Жить становится всё холоднее

и, похоже, уже ни к чему.

 

Смысл сменился разгадками шифра,

откровенность — точением ляс.

Слово вымерло. Юркая цифра

упразднила поэтов как класс.

 

Словно яд, убивает и лечит

отболевшее имя твоё.

Умирать от любви всё же легше,

чем прожить без неё.

 

 

 

*   *   *

 

Оглядывая нынешний дурдом,

я думаю: Библейская страница

покамест не сбылась. Творенье длится.

Мы всё ещё живём во Дне Шестом.

 

По сути, толком не надкушен плод,

и восхитительная паранойя

свободы от Творца — ни что иное,

как из Эдема плановый исход.

 

Ведь с Богом человек — когда он спит.

А бодрствовать сподручней по лекалам.

Господь забылся творчеством — Лукавый

присвоил быт.

 

 

 

*   *   *

 

Правила этикета

удушливее режима,

но жизнь на исходе света,

в целом, переносима.

 

Равнодушным котярой

на ковре разложись.

Молодость — сон, который

снится потом всю жизнь.

 

 

Ab ovo

 

яйцу

всё к лицу —

у яйца

нет лица

 

белизна неглиже

не подвержена краже

никакой фаберже

не придумает краше

 

оболочка тверда

хоть и треснуть пора ей

совершенство всегда

изнутри распирает

 

но не вызнаю я

у природы слепой

птица или змея

скрыты под скорлупой

 

 

 

*   *   *

 

Азиатская хитрость: чем бегать наперегонки,

лучше душу укутать плащом-невидимкой, затем

выбрать правильный берег у неторопливой реки —

остальное, считай, приложится без проблем.

 

В целом люди совсем не глупы — лишь доверчивы к блеску слов.

Не желают вникать в механизм шевеленья губ.

Если долго смотреть на трупы проплывающих мимо врагов,

неизбежно узришь в одном из них собственный труп.

 

 

Рифма

 

Власть

не умеет

не красть.

 

Народ

всякой власти не рад.

Народ предчувствует наперёд,

что демократичный наряд

 

сменится — стоит встать у руля

бывшей одной шестой —

платьем голого короля.

Попросту — срамотой.

 

Стойкий, как оловянный солдат,

чтоб оправдать эту власть,

народ излечится от стыда

и сам научится красть.

 

Освоит придурковатую лесть,

посмеиваясь в уголке.

Постыдная рифма недаром есть

лишь у нас в языке.

 

Значит, во всём виновата речь.

Не виноват никто.

(Зато любого можно привлечь

в случае, ежли что.)

 

Выбор промеж тюрьмой и сумой

свершается под шумок.

Для власти опасен даже немой —

о чём это он умолк?

 

И будет очередной кукловод

восседать на трубе,

покамест народ не подберёт

правильной рифмы к себе.

 

 

 

Оправдание Каина

 

Адвокат сорвёт рукоплескания

сплавом чуткости и интеллекта.

Суд присяжных оправдает Каина…

— Он был в состоянии аффекта.

 

Жизнь провёл меж пахотой и жатвою,

не сказал ни слова поперёк.

И Господь хорош — зачем Он жертвою

Каиновых злаков пренебрёг,

 

предпочёл овечье или бычье

мясо праведным земным плодам?

Старшему легко ль, когда в любимчиках

младшенький, что резв не по годам?

 

Коли не Господь, от века алчущий

жертв, и недовольный колосками —

быть бы всем нам вегетарианцами

как начальный земледелец Каин.

 

Тот, Кто первым возжелал, чтоб алая

кровь лилась — не эталон морали.

Что есть смерть зазнавшегося Авеля

перед бойней бессловесной твари?

 

Каин в пику матери — искуснице

кушать плод познаний и проблем —

сеял злаки и трудился в кузнице,

утверждая на земле Эдем.

 

Меченный печатью, всё же выстоял.

Божий гнев его не сокрушил.

Первым на земле свой город выстроил

и его стеною окружил.

 

Обучил людей вещам немыслимым:

суть познанья не в запретном плоде

и не в ожиданьи вышней милости —

в чёрной изнурительной работе.

 

А его потомку — тоже гению,

как-то раз на ум пришло впервые

бросить вызов ангельскому пению,

струнные создав и духовые.

 

Что там богословами ни пишется,

но безвинное убийство брата

стало — после яблочного пиршества —

истинною точкой невозврата.

 

Коли по Подобию и Образу

созданы мы, а не для забавы,

угрызений ни в одном глазу —

ведь на нас не сыщется управы.

 

Дальше мысль уходит по накатанной:

всё, что именуется прогрессом,

в сущности — и есть наследство Каина…

 

Публика внимала с интересом.

 

 

*   *   *

 

Ночь Рождества. Приближение таинства,

празднества — всем, задарма…

Сызмала к свету доверчиво тянемся —

держит утробная тьма.

 

Так подтверждай прямизной позвоночника

медленный рост к небесам.

Подлинный свет не имеет источника,

ибо источник — ты сам.