Никита Ярыгин, Москва

ОБ АВТОРЕ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
Я не могу не рисовать. Внутри моя голова напоминает огромный кабинет, библиотеку или архив. В углу переносицы, между глаз, как между двух окон, стоит рабочий стол, за которым трудится крохотный, забавный, но усталый и довольно капризный человечек. Он непрерывно генерирует и зарисовывает идеи, а потом прикладывает свои картинки к моим глазам и требует, чтобы я сделал точно такое, как он.
Если я не откликаюсь на его призыв немедленно, он с отчаянием засовывает свой рисунок в стопку других и тут же кидается к столу зарисовывать очередной новый. Когда от таких временно невостребованных идей ему становится тесно и душно, несчастный человечек тяжело заболевает, а с ним заболеваю и я.
Человечек авторитарен. Он заставил меня стать профессиональным художником, выиграть единственный всесоюзный конкурс комиксов, создать собственное издательство, иллюстрировать и выпускать книги.
Пока я работаю, я живу. И мне не страшен творческий кризис. У меня планов — на десятилетия вперед.

* * *

Прежде чем пойдет речь о комиксе и творческих проблемах его создателя, необходимо уточнить предмет предстоящего разговора.
Бытует распространенное мнение, что комикс — это рассказ в картинках. Однако подобное определение ориентировано на потребителя и грешит однобокостью, характеризуя комикс скорее как разновидность товара, чем жанр. Оно дает покупателю возможность отличить комикс от другой полиграфической продукции, используя привычные понятия, которые не требуют объяснений. Мне кажется, что это так же забавно, как называть мультфильм говорящими картинками, а кино — двигающимися фотографиями. Поэтому я улыбаюсь, когда комикс сводят до обедненной формы мультипликации или экспериментируют с фотографиями, пытаясь со­здать иллюзию кинофильма, тем самым используя комикс как некое производное. Комикс — это специфический изобразительный жанр, достойный такого же уважения, как иллюстрация или станковая графика.
Я не стану говорить об изданиях, использующих только внешнюю форму комикса, оставаясь по своей сути рассказами в картинках. Для автора, самостоятельно задумавшего какой-нибудь комиксный проект, этот многогранный жанр предоставляет неограниченные возможности. Художник должен проявить себя не только как хороший профессионал, способный осознать систему комиксного изображения, включающего в себя композицию всего сюжета, отдельных разворотов, страниц и самих рисунков как единый организм, но и поработать в качестве постановщика, начиная со сценария и заканчивая трактовкой образов героев в каждый конкретный момент действия. Если добавить к этому, что художник-постановщик комикса может быть и автором самого сюжета, то даже трудно представить, какой силы воздействия на зрителя можно достичь, талантливо сплавив воедино все три составляющих части.
Комиксный сериал, самая популярная во всем мире разновидность жанра, мало развит в нашей стране. Большинство художников предпочитает замкнутую форму комикса. Это объясняется ее большим сюжетным разнообразием и краткостью, позволяющей ювелирно отделывать каждую деталь, добиваясь точности воплощения своего замысла. В отличие от сериала, где все вращается вокруг центрального персонажа, главным героем комикса-новеллы является атмо­сфера, что дает возможность художнику использовать для динамичного развития действия не перипетии сюжета, а собственное воображение, выраженное через точку зрения на происходящие события. Характерной чертой комикса-новеллы является его эмоциональная емкость. Иногда вся история занимает по времени ровно столько, сколько необходимо, чтобы прочитать комикс, а работа над ним отнимает несколько месяцев, точно так же, как мгновение сюжета может вырваться за рамки одного рисунка на целую страницу.
Пластика времени — это основная сила воздействия комикса. Открывая очередной разворот, зритель снова и снова оказывается в самом центре происходящих событий. Изобразительный ряд комикса — не набор стоп-кадров, выстроенных в хронологическом порядке. Он должен быть водоворотом, бурлящим вокруг сюжетной оси, передающим через калейдоскоп графических пятен ритм жизни. Комиксный рисунок — это весь разворот, охватывающий происходящее целиком, а не отдельно вырванная картинка. Зритель сразу видит и занесённую руку, и опустившийся кулак, и упавшее тело. Это и есть феномен пластики времени. Только в комиксе мгновение сменяет мгновение, не исчезая из глаз. Время выступает в нем как податливый рабочий материал, который можно кроить, сжимать и растягивать в соответствии с нервным напряжением персонажей.
На рисунок в комиксе возложена задача создать визуальный мир повествования, включающий в себя портреты действующих лиц, их костюмы, мимику и жесты, равно как интерьеры и пейзажи, в которых происходит действие. С помощью зрительных образов художник должен убедительно объяснить зрителю, почему то, что происходит на страницах комикса, случилось именно с этими героями именно в этом месте. Здесь обязательно надо сказать об отдельных рисунках как об элементарной частице комиксного полотна. Выдержанные в одном стиле на всем его протяжении, они должны быть не только органической частью своей страницы и разворота, но и сами смотреться композиционно законченными графическими произведениями. Неожиданные ракурсы, чередование крупных и дальних планов позволят зрителю воспринять рисунки не как фиксацию отдельных движений, а как духовную жизнь героев в происходящем.
Сюжетная линия должна быть проста и логична, потому что в комиксе нет места для сложных ходов и долгих объяснений. Они приводят к вереницам однообразных рисунков и перегружают страницы текстом, что разрушает необходимое впечатление единства звука и действия. Текст в комиксе должен по возможности содержать только прямую речь, короткие пояснения и шумовые эффекты. Это дает возможность свободно манипулировать со шрифтами, придавая им необходимое по смыслу настроение.
В то же время в сюжете комикса-новеллы должно заключаться что-то, пленившее воображение художника. Центральная мысль, которой он в конечном итоге поделится с читателем. Такой движущий импульс может появиться сам по себе и заставить автора создать свой собственный сюжет, иллюстрирующий идею на конкретном примере. Постановка в жанре комикса литературного произведения, наоборот, требует от художника не углублять мысль писателя, а как бы докопаться до нее, отбрасывая в сторону все то, что не укладывается в комиксный сценарий, говорящий языком рисунка и реплики, привнеся взамен особенную интерпретацию характеров и сюжета.

Н. Ярыгин. Из комикса «Последняя особь».

То, что я понимаю под комиксным сценарием, напоминает пьесу в нескольких картинах. Каждой картине соответствует один разворот, в первом рисунке левой страницы которого содержится начало действия, достигающего своего апогея в последнем рисунке правой страницы. Перевернув лист, зритель видит, что смысловое разрешение назревшей на предыдущем развороте проблемы стало отправной точкой нового отрезка сюжетной линии. Раз за разом напряжение нарастает, пока этот снежный ком не разобьется вдребезги о внезапно возникшую стену финала. И тогда на последней странице мы увидим то самое смысловое ядро, ради которого все затевалось. Первую страницу я всегда стараюсь сделать скорее увертюрой, чем началом сюжета. Она должна ввести зрителя не столько в курс дела, сколько в атмосферу, которая, как я уже говорил выше, является главным героем комикса-новеллы.
Это может быть атмосфера ужаса, эротики, или тайны, объединенных предчувствием неожиданности. Она забирает на себя все внимание читателя-зрителя, расслабляя его и делая восприимчивей к творчеству художника. Настоящий комикс, использующий все свои средства, направлен на взрослую аудиторию, способную оценить тонкие впечатления. Но в то же время он содержит в себе нечто игровое, интерес к которому не пропадает в любом возрасте, и через эти глубоко скрытые струны находит путь к по-детски непосредственному эмоциональному отклику.
И только в заключении я напрямую затрону вопрос о художественной самоценности комикса, косвенный ответ на который содержится здесь в каждой строке. Конечно, как и любая форма творчества, комикс может быть произведением искусства или нет, но те, кто огульно отказывается от него, наказывают сами себя.
Если же кто-то будет настаивать, что эта теория — мое частное мнение о том, что такое качественный комикс, значит, я оказался понят своим читателем.