Большой момент. Перспектива становится обратной. Времена в процессе соединения. Прийти к этому можно было только так – долгим путём через Иерусалим, для каждого свой: вечный, небесный или просто сегодняшний. Это не одно и то же. Так перспектива Смысла становится реальностью – либо в значении прямом, либо в обратном.

Разрыв и сближение, выше и ниже, дальше и ближе – всё меняется местами, всё начинается и разворачивается в ниоткуда из этой незаметной и неизмеряемой точки, не отождествляясь и не имитируя, доверяясь перевёрнутости смычки, смычку неназываемой гармонии, оставляя за собой прочность укатанной колеи, казавшейся столбовой дорогой. Она успела стать вчерашней новостью, хотя инерция ещё не исчерпалась и продолжает голос подавать и выглядеть порой весьма знакомо. Но это то подобие, которое не может быть уже опорой. Мы все уже находимся в иной шкале, живём в ином законе, хотя бы у кого-то не было желания его узнать и с ним считаться, привыкнув видеть истину в раздробленности отражённых лун.

Не так уж мало – многозначность мира проходить насквозь. Но и его тяжёлой массе надо дать возможность измениться. Местами доопределиться. Он может быть на удивление послушен и чистый звук умеет принимать. Так мелкий камень из мальчишеской пращи способен повалить непобедимого гиганта.

В обратности – движение вперёд: в разорванности – путь к единственности знака Смысла.

— Т. Апраксина, 2013